CNews: Мы уже не один год живем в условиях политических и экономических ограничений. Как в новых реалиях изменились ИТ-потребности ваших заказчиков? От чего им пришлось отказаться в первую очередь?

Алексей Забродин: В целом ИТ-потребности заказчиков не изменились, ведь резко остановить автоматизацию, особенно в крупной компании, нереально. Скажем, если объекты строительства можно заморозить, а через какое-то время расконсервировать и возобновить работы, то с ИТ так нельзя. Не получится по простой причине: если остановить проект и возобновить позже, сделанное до момента остановки, скорее всего, устареет, и придется не продолжать, а делать заново. То есть вложенные инвестиции будут во многом утрачены.

Алексей Забродин: Иногда проект, даже не самый крупный по объему денег, не самый большой по количеству привлеченных к его реализации специалистов, может стать катализатором качественных изменений внутренних процессов

Поэтому я бы сказал так: изменились возможности заказчиков по обеспечению своих ИТ-потребностей – им нужны деньги, поскольку бюджеты сильно скорректированы. Безусловно, какие-то инвестиционные проекты или проекты развития будут закрыты. Но надо понимать, что финансирование обеспечения работоспособности систем, внедряемых годами, нельзя уменьшить в разы. Ровно так же, как невозможно проехать на машине одно и то же расстояние, потратив на бензин в два раза меньше денег. Автоматизация все равно будет нуждаться в определенном объеме средств. Так, есть ряд статей, на которые бюджет снижать нельзя, иначе произойдет катастрофа. Например, ИТ-инфраструктура требует финансовых затрат на поддержание ее бесперебойного функционирования. Есть накопленная статистика выходов из строя, обращений к производителю и в службы техподдержки для внесения изменений, корректировок из-за выявленных ошибок и т. д. Все это не подчиняется установке «а теперь в два раза меньше денег». Инциденты все равно будут возникать, кто бы что ни делал. Поэтому данная часть расходов неснижаема. Это надо признать. И такая статья в ИТ-бюджете не единственная.

Безусловно, снизились товарные закупки, т. е. оборудования в 2015 году закупалось намного меньше, чем услуг и ПО. Объясняется это в том числе и тем, что у заказчиков, в особенности крупных, есть запасы накопленного за предыдущие годы оборудования, которого хватит еще на какое-то время. У них есть комплектующие, запчасти, резервное оборудование, которое можно использовать взамен вышедшего из строя. Так что, в первую очередь заказчики отказывались от покупки аппаратного обеспечения.

CNews: Изменился ли в связи с этим характер вашего взаимодействия с заказчиками? Возросли ли издержки, риски?

Алексей Забродин: Потребность заказчиков в деньгах во многом перекладывается на исполнителей. Например, можно сжимать ИТ-расходы за счет заработка и маржи поставщиков. К слову, эта ситуация и так уже здорово поджата, потому что предоплата за поставку и работы близка к нулю. А если поставщик не получает предоплаты, все дополнительные затраты на заем денег в кредитных учреждениях – это издержки, которые влияют на его доходы. Поставщики ведь не живут на собственные деньги: надо платить зарплату сотрудникам, надо обеспечивать свою деятельность. Кроме того, нет практически никаких механизмов увеличения выручки подрядчика, если вырос объем выполненной работы. Далее. Так как в нашей стране большинство оборудования и программного обеспечения закупается не за рубли, валютные риски тоже лежат на поставщиках. Есть еще много других внешних рисков, о которых заказчик даже не хочет задумываться. Он пребывает в иллюзии, что ИТ-компании зарабатывают безумные деньги, и поэтому уменьшение стоимости контракта в два раза – ничего страшного, ведь и рубль девальвировался, условно говоря, тоже в два раза. Заказчики все это транслируют в рынок и не желают, к сожалению, иметь от поставщиков обратную связь.

CNews: Использование отечественной продукции поможет снизить ваши издержки?

Алексей Забродин: Вряд ли. Практика показывает, что любое российское производство на поверку оказывается дороже импортного. Очень много накладных расходов, мягко скажем, инвестиционный и деловой климат не на высоте, много рисков и что самое главное – ограниченный рынок сбыта. А если рынок сбыта узкий, значит, выпускается небольшое количество продукции и как следствие – цена за ее единицу намного выше, чем при массовом производстве. По этим причинам мы не можем конкурировать по цене, как бы ни девальвировался наш рубль, с западными или восточноазиатскими производителями, у которых рынок сбыта совершенно других масштабов.

Алексей Забродин: Изменились возможности заказчиков по обеспечению своих ИТ-потребностей

К тому же даже самые глубокие отечественные разработки, я имею в виду их объем в составе изделия российского и нероссийского производства, зависят от внешних закупок, в большей или меньшей степени. К примеру, у нас нет своей элементной базы, наше оборудование по сборке печатных плат тоже импортное и требует затрат в валюте не только на закупку, но и на обслуживание.

CNews: Не секрет, что основные деньги в отрасль приходят от государственных заказчиков. Как, по вашему мнению, данный факт будет влиять на развитие российского ИТ-рынка, в частности на реализацию процессов импортозамещения и продвижение отечественных продуктов на внешние рынки?

Алексей Забродин: Да, основные деньги так или иначе – это деньги госзаказчиков. Есть, правда, заказчики, которые и негосударственные, но либо с государственным участием, либо с государственным влиянием. В других секторах бюджеты сильно урезаны, и развития не происходит. При этом хочется отметить, что существуют и неаффилированные с государственными структурами заказчики, которые продолжают вкладываться в ИТ. Среди них, в частности, Райффайзенбанк, с ним у INLINE Technologies хороший бизнес. Или, например, компания «ЕвроХим», с которой мы давно и плодотворно работаем и которая очень хорошо понимает наши риски.

Алексей Забродин: Задачи стали с более жесткими требованиями, в меньшем ценовом диапазоне, но их суть не поменялась

Сейчас наступает переосмысление, и мы видим то, что есть на самом деле. Во-первых, российская ИТ-отрасль в целом осознала, что не вписана в мировой контекст, нас в нем нет, мы не производим ничего, что было бы значимым для мировой ИТ-индустрии. Есть китайское оборудование, есть системы индийских производителей, которые востребованы за пределами своих стран. Понятно, что есть продукты США и Европы. России же практически нет, очень мало, отдельные самородки. Я бы сказал так: мы имеем элементы мирового рынка, а не его часть. На мой взгляд, по крайней мере для внутреннего рынка доля собственного производства будет расти. Это как минимум государственная задача. Ведь надо снижать риски, потому что во всех импортных средствах автоматизации есть набор специальных недокументированных возможностей, это всем известно. Подобные риски будет снижать именно государство – через государственных заказчиков, государственные бюджеты.

Но при этом надо понимать, что весь объем собственных разработок не сможет выйти на мировой рынок, потому что есть конкуренция, потому что это очень сложные процессы, требующие огромных затрат и что самое главное – времени.

Нельзя за полгода-год создать то, что нероссийские компании создавали десятилетиями. Той же КНР потребовалось пару десятков лет, чтобы в полной мере наладить копирование американских, японских, частично европейских ноу-хау и разработок, превратив его в индустрию. Но мы даже прямым копированием не сможем за два-три года сделать что-то, способное серьезно заместить импортную продукцию, особенно в области высоких технологий. А если наш рынок сбыта будет ограничиваться исключительно Российской Федерацией, мы никогда не выйдем на конкурентный уровень ценообразования.

CNews: Не приведет ли это к тому, что отечественная продукция будет востребована исключительно в государственном секторе?

Алексей Забродин: Скорее всего, российский рынок разделится на две части. Первая, в основном государственная, постепенно перейдет на продукцию зарождающейся отечественной индустрии. И это будет отдельный сегмент со своими законами, без ценовой конкуренции, потому что общепринятые аналоги будут явно дешевле, чем собственные продукты, разработанные для ограниченного числа пользователей. Но здесь будут устраняться риски, как мы говорим, внешнего воздействия, недекларированных возможностей. Этот сегмент существовал всегда, но сейчас начнет активно развиваться.

Вторая часть рынка станет искать баланс между собственными разработками и разработками заимствованными, в первую очередь с азиатского рынка. Движение в эту сторону явно есть, но опять-таки нужно время, чтобы отечественные решения вызрели, попробовали поконкурировать с зарубежными. Этот баланс тем больше будет смещен в сторону «своего» производства, чем большую поддержку государство ему окажет. Речь должна идти не просто о госзаказах, а о введении налоговых послаблений, стимулировании экспорта отечественных высокотехнологичных продуктов.

Другими словами, государство должно продвигать российские решения на политическом уровне, как оно продвигает вооружение. А также обеспечивать благоприятную экономическую обстановку для того, чтобы компании-разработчики имели возможность создавать конкурентоспособные продукты. Они не должны быть самыми лучшими, но они должны быть достаточного качества для конкуренции и адекватной стоимости. И неважно, программный это продукт или аппаратное средство.

Так что, в итоге, я думаю, ИТ-рынок будет таким, каким его сформирует государство. Ведь почти все мировые ИТ-гиганты вырастали при поддержке государства. Мы живем по тем же рыночным законам, к нам это тоже относится. Россия, на мой взгляд, имеет больший потенциал, чем большинство других государств мира. Бизнесу просто не надо мешать, а нужно создать условия, и он сможет наладить производство и наполнить казну налогами.

CNews: Какие решения сегодня находятся в центре внимания российских интеграторов?

Алексей Забродин: Все интеграторы, и INLINE Technologies здесь не исключение, объективно вынуждены внимательнее относиться к решениям на базе Open Source, а также переориентироваться на новых производителей, в первую очередь китайских. Надо признать, качество их продукции резко выросло за последние лет десять, поскольку им пришлось конкурировать с уже признанными производителями. В этой жесткой конкуренции при сопротивлении западноевропейских и японских компаний китайским производителям наряду с повышением и поддержанием качества приходилось держать достаточно низкие цены. Они достигли огромных успехов, прежде всего именно благодаря широчайшему распространению производимых ими продуктов: ZTE, Huawei и другие распространены по всему миру. Да, многие российские ИТ-компании сегодня ориентируются на них.

INLINE Technologies удается выстраивать с ними долгосрочные отношения, мы работаем над созданием совместных решений. И здесь вызревает более глубокая интеграция, чем, например, была несколько лет назад с теми же американскими компаниями.

CNews: Насколько кардинально придется интегратору перестраивать свои бизнес-процессы, если он примет решение заняться разработкой собственных продуктов?

Алексей Забродин: Надо понимать, что интегратор ничего производить не может. И более того, если он начнет свое производство, это будет непрофильная для него деятельность. Поэтому любые собственные разработки надо отъединять – неважно, с выделением юридического лица или без. С точки зрения организации управления, учета, финансирования и т. д. это должна быть отдельная сущность, потому что процессы в компании-разработчике резко отличаются от бизнес-процессов классического интегратора. Все примеры INLINE Technologies и других интеграторов говорят ровно об этом: ни один из них, пока не выделил создание продукта в отдельное производство, ничего произвести не смог. Мог быть продукт, произведенный в одном проекте, максимум в двух-трех. Но дальше он не развивался, погибал, потому что его создание – длинный цикл, организованный по совершенно другим законам, чем интеграторская, ярко выраженная проектная деятельность со сравнительно коротким циклом: сформулировали задачу, решили, сдали, пошли дальше.

CNews: Сильно ли изменился за последние два года портфель ваших решений?

Алексей Забродин: Независимо от происходящих экономических изменений INLINE Technologies точно так же предлагает заказчикам решение практически любой задачи. Другое дело, что задачи стали с более жесткими требованиями, в меньшем ценовом диапазоне. Но их суть не поменялась, да и не могла за такой короткий период поменяться. Какие-то формы новые появились, но не содержание. Определенные продукты становятся более востребованными, но они существовали и раньше и сегодня более адекватно подходят под надобности наших заказчиков.

Например, некоторые из них, для которых иметь в штате высококвалифицированных специалистов крайне дорого, отдают выполнение отдельных задач в виде проекта на аутсорсинг. У других же появляется некоторый пласт деятельности, который они не могут качественно поддерживать самостоятельно, поэтому отдают на обслуживание набор процессов. Это мы называем сервисными контрактами, поскольку здесь нет признаков выделенного проекта, имеющего начало и завершение, содержание, этапность и т. д. Речь идет о поддержании некоторой деятельности, которая, кстати, может быть разной, с разными требованиями в разных частях. Востребованность этих услуг безусловно растет. Это объясняется тем, что сложность систем возрастает, а опыт специалистов, работающих в заказчике, имеет, скажем так, однобокое накопление, поскольку они сопровождают конкретные системы, в конкретной ситуации, с конкретными требованиями. Эксперты и менеджеры нашей же компании работают с разными заказчиками, имеют большее информационное обеспечение со стороны производителей, их опыт качественнее, чем у людей, которые работают в одном заказчике.

CNews: Какие реализованные вашей компанией в 2015–2016 годах проекты вы считаете наиболее значимыми?

Алексей Забродин: На этот вопрос нет однозначного ответа. Ведь критерии значимости могут быть очень разными. Иногда проект даже не самый крупный по объему денег, не самый большой по количеству привлеченных к его реализации специалистов может стать катализатором качественных изменений внутренних процессов и в этом смысле являться для компании значимым. И у нас такие, я бы сказал, радикально иные, чем за предыдущие годы, проекты случились. Например, проекты по схеме сервисного контракта в традиционных наших заказчиках – ФССП и Федеральной пассажирской компании, которые целиком доверили нам свои процессы. Для того чтобы справиться с задачей, нам пришлось провести определенную реорганизацию в компании, найти больше точек соприкосновения с заказчиком, пересмотреть систему качества. И вот с этой точки зрения – большей вовлеченности нас в заказчиков и большего доверия к нам с их стороны – такие проекты важны для компании.

Знаковыми для компании, без сомнения, стали работы по формированию концепции развития ИТ для Мосэнерго и Федеральной таможенной службы, также являющихся наши многолетними заказчиками. Там было огромное количество нюансов и факторов, поскольку заказчиками для нас являлись все заинтересованные службы этих организаций, включая функциональные. Результатом выполненных работ стали документы, по которым заказчики сейчас живут, претворяют ровно то, что там написано. Да, с некоторыми поправками, потому что ситуация меняется, но в целом предложенный нами концепт живой, работоспособный. Это очень хороший референс для нас. Соответственно, мы подняли степень доверия к себе как участнику рынка, профессионалам.

Отмечу также проекты, находящиеся сейчас в стадии завершения. Первый из них – построение инфраструктуры связи на более чем 1100 объектов, включая систему мониторинга услуг каналов связи, для Правительства Московской области. Второй –создание территориально распределенного ЦОД для Гринатома, потребовавший от наших технических экспертов, инженеров и менеджеров, так сказать, экстраквалификации. Проектов подобной глубины проработки и сложности – единицы. Нам приходилось взаимоувязывать огромное число управленческих факторов, учитывать мнения большого количества менеджеров разных уровней, включая куратора проекта – Росатома, что в том числе приводило к неоднократному пересогласованию разделов техзадания. Это колоссальная нагрузка на наших специалистов, но на таких проектах они, безусловно, нарабатывают опыт, повышают квалификацию и после них готовы к взаимодействию с другими заказчиками уже на качественно ином уровне.

CNews: По прогнозам экспертов, ближайшие годы тоже будут непростыми для ИТ-отрасли. Какой тактики, на ваш взгляд, следует придерживаться участникам рынка в данных условиях?

Алексей Забродин: Да, 2016 год будет явно намного сложнее, чем предыдущий, и не только потому, что финансирование урезается и денег в отрасль попадает меньше, а потому, что никто не знает, как все будет завтра, и при этом мало кто надеется на начало процветания в 2017 году.

Сильное влияние оказывает геополитическая обстановка, от финансирования страну во многом отрезали, китайские партнеры не спешат нас финансировать, а если и дают деньги, то только под собственные проекты, под закупки китайской продукции, базовая ставка ЦБ высокая, деньги дорогие и еще много других неблагоприятных факторов. Конечно, это касается всех отраслей экономики, но ИТ-отрасли, видимо, придется сложнее, чем многим другим. Ведь ее функционирование нельзя остановить, т. е. нельзя прекратить автоматизацию, о чем мы уже говорили. Это особенность отрасли – очень быстро все меняется. Поэтому заказчикам надо четко определять, от каких проектов отказываться, а на каких акцентировать свое внимание и все-таки довести хотя бы до начальных результатов, запустить пусть не все очереди, неполную функциональность и начать пользоваться.

А нам, как компании, работающей на данном рынке, необходимо ежедневно скрупулезно подходить к принятию решения о вхождении в тот или иной проект, к формированию его экономики, к оценке всевозможных рисков каждого проекта и каждой сделки. Мы должны понимать, сколько стоят деньги, как их сохранить, как минимизировать последствия курсовых колебаний и т. д., с тем чтобы выполнять условия контрактов и не подвести заказчиков.